Мой первый Даршан

Сахана Дэви была одним из первых обитателей Ашрама. Она прибыла сюда в 1928 году, и жила здесь до самой смерти, которая наступила в 1990 году. Она была племянницей Дешбандху Читтараньян Дас, в доме которого, будучи ребёнком, она видела в первый раз Шри Ауробиндо, после его освобождения из тюрьмы по окончании судебного расследования по поводу Алипорского дела. До своего приезда в Ашрам, Сахана Дэви не только хорошо знала Рабинданата Тагора, но также была известной певицей, которую многие называли «Соловьём Бенгалии». Дружба с Дилипом Кумаром Роем привела её в Ашрам. Её внутренняя необходимость в йогической жизни была столь сильна, что она оставила успешную карьеру и славу певицы, для того, чтобы следовать по пути Интегральной Йоги.

Сахана Дэви

Я приехала в Ашрам Шри Ауробиндо много лет назад, в ноябре 1928 года. С тех пор я провела более сорока лет в этом священном центре йоги, одухотворённом сознанием Матери и Шри Ауробиндо. Но мой первый Даршан с Матерью и Шри Ауробиндо живёт в моём сердце всегда. Вот как это было.

Я выехала из Мадраса в Пондичерри 21 ноября 1928 года. Всю ночь в поезде я провела в особенном состоянии, сконцентрированном внутри. Утром, 22 ноября, в 5 часов утра, поезд прибыл в Пондичерри. Наконец-то, я приехала сюда! Это был конец моего путешествия и начало нового странствия. В рассветных сумерках, на станции меня встречали два садхака из Ашрама. Меня поселили в большой комнате напротив главного здания Ашрама. Вскоре, ко мне пришёл Нолини и сказал, что Мать встретится со мной в 9.30 утра. Я должна быть у ворот незадолго до этого, он встретит меня и проведёт к ней. Я была на седьмом небе от счастья, что Мать встретится со мной так быстро, поэтому, я закрыла дверь на ключ и стала медитировать, для того, чтобы подготовиться к встрече с Матерью. То, что до сих пор казалось несбыточной мечтой, становилось священной реальностью – моя встреча с Матерью была близка. Нолини встретил меня, и мы поднялись на первый этаж, где в небольшой комнате на диване сидела Мать, завёрнутая в сари, одним концом которого она накрыла голову. Как только я увидела её, я знала, что она – инкарнация божественного. Я смотрела на неё, не в силах оторвать взгляд, и, как зачарованная, стояла перед ней со сложенными руками. Мать посмотрела на меня и улыбнулась небесной улыбкой, я бросилась к её ногам, и она коснулась рукой моих волос.

Её прикосновение, казалось, растворило всё моё существо в волне внутреннего счастья. Я села у её ног, и она положила свою руку на мою голову. Мои глаза сами собой закрылись, и сознание, казалось, восходило вверх, а сверху, ему навстречу, спускалась сила, которая постепенно заполнила всё моё тело. Я не могла открыть глаза, пока Мать не коснулась моего лба. Я открыла глаза и увидела, что Мать пристально и глубоко смотрит на меня, проникая в самые отдалённые уголки моего сознания. После этого, она спросила меня, хочу ли я ей что-то сказать? Я рассказала ей о себе, о своей жизни. Она внимательно выслушала меня. После этого, она обняла меня и поцеловала в лоб. Мне трудно выразить словами, что я ощутила в этот момент! Потом, она подняла моё лицо и посмотрела в мои глаза с выражением утешения и сострадания. Так она приняла меня в Ашрам. Мои глаза наполнились слезами.

Я вернулась в свою комнату и, ощущая там присутствие Матери, всё время плакала и не могла остановиться! Но это были слёзы особенного счастья, которого я никогда раньше не знала.

На следующий день, вечером, Мать пришла в мою комнату. После недолгого разговора, Мать попросила меня спеть. Я спела широко известный гимн “Позволь мне служить Тебе”. Она попросила меня спеть ещё. Я спела для неё ещё несколько песен. Уходя, она сказала с необыкновенным чувством: “Если тебе что-нибудь будет нужно, дай мне знать.” Мать была живым воплощением сострадания.

На следующий день, 24 ноября, был Даршан Шри Ауробиндо. Мой первый Даршан. С раннего детства Шри Ауробиндо жил в моём сердце, как самый великий человек среди людей, о нём с восхищением говорили взрослые члены моей семьи, превознося его благородство, его обширные знания, его любовь и заботу о человечестве и беззаветное служение Индии. Нам говорили, что, среди всех людей, он более всего был достоин поклонения и служения. Позже, он стал моим Гуру.

День Даршана. Сама атмосфера в Ашраме была заряжена интенсивностью тишины. Многие люди приехали из других мест, для того, чтобы увидеть Шри Ауробиндо. Лица ашрамитов сияли светом внутреннего экстаза в ожидании увидеть и получить благословения от того, кому они отдали свою жизнь.

Даршан начался в 7 часов утра. Имена всех, кто пришёл для Даршана, были занесены в список, и каждому из них было выделено время. Список висел возле лестницы, которая вела наверх в комнату для Даршана. В медитационном зале, на полу, лежали ковры, на которых сидели люди в ожидании своей очереди. Воздух был пропитан запахом благовоний. Глубокое молчание царило вокруг. Когда подошла моя очередь, поднимаясь по лестнице, я увидела Шри Ауробиндо, восседающего на диване, недвижного и величественного, как Гималаи.

Подойдя к нему, я была очарована его удивительной красотой. Мать сидела справа от него в ослепительном великолепии. Я простёрлась перед ней и прикоснулась лбом к её стопам. Мать благословила меня, положив обе руки на мою голову, и, когда я посмотрела на неё, она наполнила меня нектаром своей несравненной улыбки.

После этого, мой взгляд упал на прекрасные стопы Шри Ауробиндо. Моя голова сама опустилась к этим стопам и не хотела оставлять их, а всё моё существо наполнилось до краёв чувством верховной безмятежности. Прикосновение руки Шри Ауробиндо было мягким, полным утешения и сострадания. То, что я чувствовала внутри в это время, мне трудно передать словами, ибо никогда до сих пор, я не испытывала ничего подобного.

Когда я подняла голову и посмотрела на Шри Ауробиндо, меня поразила непостижимая глубина его взгляда – я не могла оторвать от него глаз, пока он сам не перевёл свой взгляд. Медленно я вернулась в свою комнату, унося внутри богатства полученного опыта.

Таким был мой первый Даршан Шри Ауробиндо. Я видела того, кому была отдана моя жизнь даже перед тем, как я приехала в Ашрам. Когда я думала о Боге, его образ всегда вставал перед моим мысленным взором. Был ли он моим Гуру? Моя душа знала, что он был для меня больше, чем Гуру. Был ли он мудрейшим из всех пророков и великим Йогином? Нет, не только этим. Он был Шри Ауробиндо, единственный и несравненный Шри Ауробиндо, Верховный Возлюбленный.

В то время, когда я присоединилась к Ашраму, в нём насчитывалось около семидесяти садхаков. Среди них было 12 женщин. В их облике и взгляде проглядывало нечто, что свидетельствовало о внутренней концентрации. Эта сосредоточенность чувствовалась и в их твёрдой походке и ясном взоре. Казалось, будто у них есть нечто, что они получили свыше. Все они были полностью захвачены своей садханой, искренне пытаясь подготовить себя для Йоги Шри Ауробиндо. И эта садхана не означала сидеть долгие часы в медитации или следовать одному из традиционных методов йоги, но, что бы они не делали, физическую работу или литературную, чем бы они не занимались индивидуально или коллективно, всё становилось частью садханы.

Таким образом, каждый шёл своим собственным внутренним путём, отражая свои индивидуальные наклонности в своей садхане. Нам не нужно было следовать утверждённым тысячелетиями правилам традиционных методик древних йог. Для меня было ясно, что садхана здесь, в Ашраме, не зависела от этого. Она зависела от того, что каждый из нас чувствовал внутри, и это не было связано с внешним миром, но с атмосферой в самом Ашраме. Как только человек входил в ворота Ашрама, его охватывала тишина, такая плотная и недвижная, что одно громкое слово казалось неуместным шумом, нарушающим безмолвную гармонию. Вскоре я поняла, что ритмы жизни в Ашраме совершенно отличаются от обычной жизни, и они исходят из того же величественного молчания, которое царило здесь. Само течение жизни садхаков было связано с недвижной тишиной. Мы никогда не слышали сплетен или каких-либо нарушающих покой разговоров. Наше общение было редким и немногословным. Всё, казалось, погруженным в интенсивность внутренних переживаний. Садхаки редко приходили друг к другу, в основном, только по необходимости.

Три раза в день мы ходили в столовую на завтрак, обед и ужин. На завтрак нам давали большую чашку кофе из цикория, по вкусу напоминающего какао, но гораздо вкуснее, несколько ломтей поджаренного хлеба и банан. Столовая была большой длинной комнатой в здании с черепичной крышей. Среди тех, кто разавал пищу, был Нолини. В полдень нам давали рис и два блюда из овощей или овощи и дал (суп из чечевицы). Большая чашка простокваши и банан завершали ассортимент обеда. Прежде, чем наступала темнота, мы шли на ужин. Вечером нам иногда давали рис с молоком и сахаром в чашке или ломоть хлеба с блюдом из овощей и большой чашкой молока.

В первый день каждого месяца Мать раздавала нам насущные необходимости, она называла этот пакет “Благосостоянием”. Там было мыло, полотенца, масло и т. п., разумеется, всё было дано в определённом количестве на весь месяц, и мы должны были использовать эти вещи в течение месяца. Во время раздачи, Мать сидела на невысоком стуле, и каждый из нас получал из её рук картонную коробку со своим именем, в которой аккуратно были сложены все вещи; вместе с ней Мать давала нам 2 рупии на мелкие расходы.

Цветы играли особенную роль в нашей жизни, непостижимую для обычных людей. Каждый цветок в Ашраме был символом определённого психологического состояния, так как, для Матери его внутренняя вибрация была ясным свидетельством его духовного значения. Поэтому, Мать дала каждому цветку имя в соответствии с его внутренней вибрацией. Таким образом, мы скоро забыли обычные названия цветов. Например, базилик зелёный значит «преданность». Мы привыкли называть это растение «преданность», получали его от Матери, как состояние преданности, и дарили ей это растение как символ преданности ей. Так цветы были для нас не просто цветами, но безмолвным языком в наших внутренних взаимоотношениях с Матерью. Мы всегда говорили Матери о наших внутренних стремлениях и нуждах, которые шли из глубины сердца, и она, в свою очередь, давала нам свои благословения и психологические состояния с помощью цветов.