Шри Ауробиндо, Калькутта, 1907

До Приезда в Пондичерри – Садхир Кумар Саркар (Воспоминания о Шри Ауробиндо и Матери)

Шри Ауробиндо, Калькутта, 1907

Шри Ауробиндо, Калькутта, 1907

До Приезда в Пондичерри

Эти бесценные эпизоды были взяты из воспоминаний Садхира Кумара Саркара, который в юности был приставлен к Шри Ауробиндо в качестве помощника и доказал свою отвагу, храбрость, находчивость и преданность.

Множество Разных Дел Одновременно

Я почитал за великую честь иметь привилегию находиться рядом со столь выдающимся и учёным человеком, который в то же время был невероятно мягким, добрым и спокойным, с тем, кто так многим пожертвовал ради своей страны.

Дом, в котором мы жили, представлял собой небольшое двухэтажное строение с тремя жилыми комнатами. Там Шри Ауробиндо занимался переводом «Махабхараты» на английский и писал статьи для «Банде Матарам» – самой популярной газеты того времени; а в свободное время он ещё и объяснял мне книги Карлейля «Французская революция» и «Герои, почитание героев и героическое в истории» – и всё это одновременно. Впервые в своей жизни я наблюдал, как можно направлять ум на три или на четыре деятельности сразу. Однажды я не удержался и спросил его, как это возможно, на что Шри Ауробиндо ответил: «В этом нет ничего трудного. Если ум достаточно хорошо натренирован и развит, им можно легко управлять».

«Мой друг Садхир Кумар…»

Простая и лёгкая манера общения Шри Ауробиндо со всеми на равных, его вежливость и дружелюбие просто ошеломляли меня. Иногда я даже сомневался, а не является ли он существом из другого мира. Он абсолютно всё делал вместе с нами: ел, спал, болтал и шутил – между нами не существовало никаких барьеров. В те дни столько либерализма для меня было, пожалуй, чересчур. Однажды я даже зашёл так далеко, что выразил свой протест. Это случилось, когда я обнаружил, что в письме к Сундари Мохану Дасу он написал: «Мой друг Садхир Кумар едет, чтобы встретиться с вами,…» и т.д. Тут я спросил его в упор: «Как это я ваш друг? Вы настолько превосходите меня в учёности, по возрасту, по своим достоинствам и популярности – да во всех отношениях. Разве не правильнее было бы мне искать у вас совета, благоговеть и смиренно преклоняться пред вами, нежели называться вами вашим другом и равным вам, да ещё и в письме к человеку, который намного старше меня и выше по статусу?»

Он отмёл все мои доводы и не отпустил меня до тех пор, пока не убедил окончательно – и всё это на своём неуверенном бенгальском, который звучал с таким приятным английским акцентом. Он сказал: «Наша цель, наши надежды и устремления одинаковы, так как же мы можем быть кем-то ещё как не друзьями? И ты ощущаешь различия между нами только лишь по традиции, принятой в этой стране. Но в настоящее время эта традиция перешла все границы и приняла неестественную, чудовищную форму».

Васуки*

Видя, как он погружён в работу над «Махабхаратой», я как-то спросил его: «Вы действительно верите во всё, что там написано? Я слышал, что многое было добавлено туда позднее».

Казалось, мой вопрос его крайне удивил, будто он никогда не ожидал услышать от меня ничего подобного. Мне стало стыдно, и я начал путаться в словах. Но Шри Ауробиндо как будто бы огорчился тому, что мне стало неловко, и принялся объяснять на своём неуверенном и не очень гладком бенгальском, который так приятно было слушать.

«История Васуки, несущего землю на своей голове, так же верна, как и то, что мы существуем, просто мы утеряли возможность видеть это в истинном свете. А современная научная точка зрения на мир, что якобы он появился в результате долгого процесса действий и противодействий, не отражает всей полноты представления о человеке. Васуки олицетворяет собой витальную силу и является символом всей совокупности жизненной энергии. Человек постепенно становится сознательным существом, проходя через все ступени развития… Все эти многочисленные опыты бесчисленного количества жизненных путешествий, посредством которых мы достигли существующего человеческого сознания, лежат свёрнутыми внутри нас, образуя пантеон наших предков. Поэтому-то змея и шакал, тигр и лев являются нашими древними родственниками. Между человеком и змеёй в действительности существует очень тесное родство. Позади физического тела каждого существа располагается в зародышевой форме тонкое тело великой созидательной Энергии. Это тонкое тело вуалируется грубым физическим телом. Представления и верования древних индусов не были ошибочны. Теперь мы должны их возродить. Именно из-за нашего нынешнего состояния неведения существуют все эти страдания и войны, и так много мук и усилий требуется, чтобы пробудиться».

*С именем гигантского змея Васуки, царя нагов и брата тысячеглавого змея Шеша, связан знаменитый в индийской мифологии сюжет о пахтании Океана. В древнем сказании «Махабхарата» он излагается так.

Однажды на священной горе Меру собрались боги и стали думать о том, как бы избавиться от недугов и старости. Один из главных богов — Вишну — предложил добыть напиток бессмертия амриту. Для этого богам предстояло потрудиться: взбить Океан. Боги заключили перемирие с асурами и вместе стали готовиться к пахтанию Океана. Для решения грандиозной задачи требовался и размах соответствующий. В качестве мутовки они решили взять гору Мандара — вырвать огромную гору из земли богам помог вселенский змей Шеша, обвивший гору своими кольцами. Испросив у Океана согласия, боги приступили к пахтанию Океана.

Царь черепах опустился на дно, чтобы послужить опорой для мутовки — горы Мандара. Гигантский змей Васуки обвернулся вокруг горы Мандара вместо веревки, боги ухватились за его хвост, асуры — за голову и стали попеременно тянуть на себя тело змея. При каждом рывке из пасти змея вырывались дым и пламя. Гора вращалась с великим шумом. Нелегко пришлось богам и асурам — вращать гору-мутовку надо было непрерывно. От трения возникло пламя, леса на горе запылали. Но тут с небес хлынул ливень и загасил пожар.

Боги и асуры трудились без отдыха. Целебные соки деревьев и трав изливались в воду. Постепенно она стала напоминать молоко, затем начала сбиваться в масло. И когда силы богов и асуров были уже на исходе, из Океана вышла прекрасная дева в белом одеянии — она стала богиней красоты и счастья Лакшми; за ней из молочных вод появились новые чудеса: белый волшебный конь Уччайхшравас, белый слон Айравата, чудесное дерево с благоухающими цветами – наконец вышел из воды бог врачевания и исцеления с драгоценной чашей, полной амриты — напитка бессмертия.

Боги, добывшие в трудах и битве с демонами напиток бессмертия, поставили гору Мандара на место, а змея Васуки отпустили в его царство. 

Перевод «Махабхараты»

Из его жалования ректора Национального колледжа, составлявшего 150 рупий, 23 рупии шли на оплату аренды дома. Остальные были нужны для содержания четырёх или пяти человек, проживающих в доме.

Однажды он сказал мне, что мне следует прочитать «Махабхарату» в переводе Калипрасанны Сингха. Насколько мне помнилось, эта книга стоила 18 рупий, и он велел мне её купить, даже не подумав о наших хозяйственных расходах. Кроме того, у меня не хватало терпения читать такие толстенные тома. Я отправился в книжный магазин и нашёл там «Махабхарату» в переводе Сурендры Мохана Тагора – аккуратную, маленькую книжечку за 7.50 рупий. Я купил её и прочитал.

Несколько дней спустя в разговоре вновь всплыла тема Махабхараты, и я с некоторой неуверенностью принёс книгу и дал её ему. Он взглянул на меня и сказал, чуть улыбнувшись: «В чтении этой «Махабхараты» нет никакой пользы. Она написана с позиций современных исторических воззрений. Всё это не что иное, как поверхностная корка. Это всё равно, что вынуть самую суть её духа и прочитать только оставшуюся шелуху».

Ни тени беспокойства

Наша мастерская по изготовлению бомб располагалась в небольшом садовом домике К.Д.Гхоша (K.D.Ghose) в Маниктале. В те дни в Чандернагоре можно было раздобыть дешёвое оружие. Там же, в маленькой подвальной комнате, хранился и весь арсенал производимого в мастерской вооружения. В тот период, о котором идёт речь, в домике никто не жил, за исключением Сачина Зена и Биджоя Нага; все наши лидеры уехали в горы Виндхья, чтобы организовать открытие Бхавани Мандира – Храма Матери Бхавани – и были там заняты подготовкой к этому событию. В поисках компании святых людей в сад стал частенько захаживать инспектор полиции. Мы все считали его шпионом – но позднее узнали, что из-за связи с нами его уволили со службы. Когда я рассказал Шри Ауробиндо о визитах этого предполагаемого шпиона, он сказал: «Скажите ему: ‘Пожалуйста, больше не приходите сюда; полиция не может вторгаться в чей-либо сад, не имея на то специального ордера.’»

Я прямо-таки опешил; да разве за таким советом я к нему обратился? Ну, как бы то ни было, а я последовал своему собственному совету: достал пять повозок, загрузил в них все запасы оружия и перевёз свой груз в дом друга. После того, как я всё закончил, я вернулся и доложил Шри Ауробиндо обо всём, что сделал. Он спокойно меня выслушал, только и сказав в конце: «Хорошо».

На его лице я не заметил никаких следов тревоги или беспокойства.

Непоколебимое Спокойствие

Из-за своих частых визитов в Чандернагор я заболел малярией. Шри Ауробиндо отвёз меня вместе со своей женой, сестрой и поваром в Байдианат (Деогар), в дом своего деда по материнской линии. На полу постелили толстый хлопчатобумажный ковёр, и мы все спали на нём. Здесь Шри Ауробиндо также продолжал печатать на своих длинных листах бумаги стихотворное переложение «Махабхараты». А за мной ухаживал доктор Пранкришна Ачарья.

Однажды у меня случился острый приступ лихорадки. Меня колотила дрожь, и я чувствовал жажду и тошноту. В какой-то момент меня стошнило прямо на лежавшие поблизости отпечатанные листы. На безмятежном лице Шри Ауробиндо не отразилось ни тени беспокойства от того, что произошло, и он не бросился спасать свои манускрипты. Вместо этого он неспешно поднялся и принялся убрать весь беспорядок. Невозможно описать, как я был подавлен. Моя душа растворялась в благодарности, но одновременно с этим я был до крайности сконфужен. Я чувствовал, что никогда в жизни ко мне не проявляли такой любви и доброты, даже в моей собственной семье. Я, по крайней мере, ожидал услышать что-то типа возгласа: «О! Он всё испортил!» Но нет! Никаких признаков раздражения, ничто не нарушило безмятежного выражения на его лице, ни один мускул не дрогнул на нём. Как часто ранее в подобных случаях меня резко упрекали за непреднамеренно нанесённый вред. Но хотя я уже пробыл вместе со Шри Ауробиндо более года, я ни разу не слышал от него ничего более грозного, нежели «Не надо», независимо от обстоятельств. Если я переходил границы, он просто оставался безмолвным – но не с тем давящим чувством молчаливого неодобрения, нет, он просто вообще не брал себе это в голову.

Примером может послужить история с его дядей. В своё оправдание скажу лишь, что был тогда ещё совсем глупым подростком, и вот я узнал, что у Шри Ауробиндо есть очень эксцентричный дядя, который живёт в саду в отдельной хижине с закрытыми дверьми и окнами, а кроме того, ужасно боится звуков оружейных выстрелов. И как-то раз, не зная, куда ещё приложить избыток своих юношеских сил, я прокрался к хижине и выстрелил из ружья прямо под окном у бедного дяди. Он испугался до чёртиков, и вся семья сбежалась к хижине. Мне было так стыдно, что я не пошёл на обед, пока Диди – сестра Шри Ауробиндо Сароджини – не пришла за мной.

В дом я входил с таким чувством, будто я вор, которого застукали на месте преступления, и решил при первой же возможности покаяться в своём проступке. Но к своему удивлению ни в глазах, ни в лицах присутствующих я не увидел никаких признаков неодобрения или вопроса. От стыда и раскаянья я готов был провалиться сквозь землю.

Возможно, только он один и знал, как можно дисциплинировать мальчишку с таким озорным и непоседливым нравом как у меня. Такое отношение заставило меня призадуматься: «Какой человек, поистине он – бог! Я никогда, никогда ничего не скрою от него и никогда ему не солгу. Потревожить чем-либо такое богоподобное создание – не это ли худший из грехов!»

То, что он никогда ничего не говорил, никогда не упрекал, а только смотрел так, будто он и не одобряет мои проступки, но и не игнорирует их, а просто не выделяет для них места в своих мыслях – это его молчание было мучительным для меня и наполняло меня неописуемой тоской. Я страстно желал, чтобы он сказал хоть что-нибудь. Я даже зашёл так далеко, что заговорил с ним о своих недостатках. На это он лишь ответил мне: «Люди слабы. И нет ничего хорошего в том, чтобы делать их ещё слабее, концентрируя внимание на их недостатках. Вместо этого следует думать лишь о том, что придаёт разуму силу».

Сострадательный Стратег

Проведя месяц в Байдианате, мы вернулись в Калькутту. Мои родители сходили с ума, не получая никаких вестей о моём местонахождении, и послали моего старшего брата разыскать меня в офисе журнала «Югантар» и забрать домой.

Я рассказал об этом Шри Ауробиндо. Он дал мне немного денег и попросил меня съездить к ним в Кхулну. Я спросил его о причине такого решения, предполагая, что я ему, наверное, надоел, и что он хочет от меня избавиться. На что он дал мне следующие инструкции: «Навещай свою мать каждую неделю. Когда в свой первый визит ты соберёшься уезжать, скажи им об этом. В другой свой визит проинформируй их о своём отъезда за два-три дня и затем уезжай уже без дополнительного предупреждения. В следующий раз посети родителей уже через две недели, поживи дома два или три дня, а затем уезжай, попросив сообщить им о своём отъезде кого-нибудь другого. Когда ты приедешь в город в следующий раз, не останавливайся в своём доме, остановись где-нибудь в другом месте, но навести семью. Когда будешь уезжать, не сообщай им об этом вообще. Таким образом, после пяти-шести подобных визитов твоё отсутствие будет восприниматься в семье нормально, без треволнения и беспокойства».

И такой добросердечный и деликатный человек был в то же самое время главной фигурой в тайном революционном заговоре!

В Алипорской тюрьме

В Алипорской тюрьме нас было девяносто человек – все арестованные по Алипорскому Бомбовому Делу вместе с другими заключёнными из Бомбея и Мадраса. Она стала настоящим местом весёлого настроения и приятного времяпрепровождения. Обычно по вечерам и в ранние предрассветные часы Шри Ауробиндо погружался в медитацию. В те дни, когда не было судебных заседаний, он проводил время с нами, играя в слова для практики бенгальского, или, что тоже бывало, устраивал шуточный суд, на котором судьёй был Улласкар, а сам он брал на себя роль Общественного Обвинителя и представлял аргументы Нортона. Он подробно останавливался на таких темах как: философия британского Законодательства и Правосудия; моральные и аморальные аспекты Анархизма, Империализма, Революции; моральная оправданность политического бандитизма и убийства, в том числе с помощью бомб и т.д. И всё это он выражал так чётко и ясно, приводя аргументы с обеих сторон, что казалось, будто перед ним была развёрнута диаграмма, представляющая всё то, о чём он говорил.

По истечении года, когда слушание дела полностью закончилось, суд собрался для того, чтобы назначить дату оглашения приговора. Мы все присутствовали при этом. Шри Ауробиндо рассказывал Упену Бандхьопадхьяю, Улласкару и Нолини Канта Гупте о некоторых своих реализациях в садхане. Он сказал: «Васудева Нараяна сказал мне: ‘Тобой будет выполнена большая часть моей работы. Я вытащу тебя из тюрьмы’.»

Услышав это, мы все, один за другим, захотели узнать о своём будущем. Васудева сказал ему, что нам вынесут приговор, и что Барин и Уллас не будут повешены. Позднее, залучив момент, я спросил его: «Как же я смогу выдержать тюремное заключение в столь молодом возрасте? Если я не устою, что мне делать?». Он ответил: «Думай обо мне, я всегда буду рядом».

Как глубоко тронули меня эти слова! В тюрьме и по выходе из неё, в любой трудной или опасной ситуации, в состоянии полной беспомощности со мной всегда было это переживание. Всякий раз я вспоминал о нём, и тогда либо трудности превращались в благословение, либо я находил силы им противостоять – кто-то всегда берёг меня от беды.


Рубрика “Воспоминания о Шри Ауробиндо и Матери”

 

Читать Дальше:

Мать (Мирра Альфасса)
Воспоминания о Шри Ауробиндо и Матери

Принять Участие:

Ауро-Книга